Вопросы мохэской истории и культуры вызывают жаркую полемику среди исследователей России, Китая и Кореи, имеют выход на проблемы культуро-, этногенеза и формирования ранней государственности. Этногенез тунгусоязычного населения Восточной Сибири традиционно связывают с изучением древних и средневековых культур на территории от Тихоокеанского побережья до Прибайкалья. Это тема вновь обрела актуальность в связи с археологическими открытиями последних десятилетий [Туров, 2008; Тунгусо-маньчжурская проблема..., 2008], в результате был существенно пополнен круг источников по наиболее ранним популяциям тунгусо-маньчжурского мира, представленным вариациями мохэской археологической культуры в Маньчжурии, Приморье, Приамурье и Забайкалье. Информация о практике жилищного строительства, организации укрепленных поселений, погребальном обряде находит подтверждение в результатах археологических исследований, что существенно повышает достоверность китайских известий о ранних тунгусо-маньчжурах.
Исследователи сходятся во мнении, что мохэсцы были предками тунгусо-маньчжурских народов, в том числе, можно полагать, и забайкальских эвенков-орочонов. Однако что касается вопроса распространения этой культуры в Восточном Забайкалье, то до недавнего времени ученые затруднялись сказать, когда и откуда пришли мохэ на эту территорию. Наиболее распространенным является мнение о том, что в VIII в. часть мохэских племен из группы, занимавшей территории в бассейне верхнего и среднего течения р. Сунгари, мигрировали в район Зейско-Буреинской низменности. Причиной стали геополитические события той эпохи. В процесс миграции были вовлечены те мохэ, которые приняли участие в образовании первого государства тунгусо-маньчжур [Государство…, 1994].
С мигрировавшей на Амур группой сумо мохэ сопоставляется троицкая группа археологической культуры мохэ Западного Приамурья (вторая половина VII – XI в.). Материалы Троицкого могильника в Амурской области и других памятников генетически связаны с культурой бохайских мохэ. Кроме того, имеются данные о проникновении групп самого бохайского населения на Средний Амур. Там обнаружены свидетельства взаимовстречаемости характерных признаков материальной культуры троицких мохэ и погребального обряда (каменные склепы), присущего бохайским мохэ предгосударственного и раннегосударственного периодов [Болотин, Сапунов и др., 1999].
Отправным пунктом в истории археологического изучения древних тунгусов в Забайкалье стало обнаружение мохэской керамики на памятниках, открытых и обследованных А.П. Окладниковым и его сотрудниками во время Шилкинской разведки в рамках работ Дальневосточной экспедиции 1954 г. [Деревянко, 1972; Окладников, Ларичев, 1999]. На этом этапе ученые связали с мохэской миграцией серию укрепленных поселений на р. Шилка. В 1954 г. они исследовались Дальневосточной археологической экспедицией Ленинградского отделения Института истории материальной культуры Академии наук (под рук. А.П. Окладникова), когда были составлены планы некоторых из них, заложены разведочные раскопы, шурфы и траншеи.
В Шилкинскую систему укрепленных городищ входит группа поселений на участке среднего течения р. Шилка от устья р. Кара до устья р. Горбица в Сретенском районе Забайкальского края (впервые они были описаны в 1915–1916 гг. горным инженером А.Н. Банщиковым и полковником П.П. Орловым [З.Н., 1915, с. 89–91]. В 2006 г. совместная экспедиция Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук (ИАЭТ СО РАН) (под руководством С.В. Алкина) и Читинского областного краеведческого музея им. А.К. Кузнецова (ЧОКМ, с 2008 г. Забайкальский краевой краеведческий музей (под руководством В.В. Нестеренко)) приступила к планомерному изучению археологического микрорайона в районе впадения в Шилку ее крупнейшего левостороннего притока р. Черная. Одной из основных целей поиска было изучение памятников, которые в культурно-хронологическом отношении могли быть соотнесены с раннесредневековой мохэской культурой. В конце 1990-х – начале 2000-х гг. на отдельных памятниках проводили археологический мониторинг О.Ю. Черенщиков и отряд Центра по сохранению историко-культурного наследия Читинской области. В 2004–2007 гг. Благовещенским археологическием отрядом ИАЭТ СО РАН были получены новые данные при изучении Троицкого могильника на р. Белая в Ивановском районе Амурской области и возникла необходимость перенести направление поисков в Сретенский район для определения территории населения, оставишего памятники троицкой группы мохэской археологической культуры.
На примере горных и береговых укрепленных поселений Чудейский утес, Витчиха, Усть-Чёрнинское, Лужанки и других выявлены варианты дислокации, общие и особенные черты в топографии памятников, в планиграфии внутреннего пространства городищ с жилыми, хозяйственными постройками, общественными площадками и дренажными системами.
Витчиха (Куларкинское городище) [Алкин, Нестеренко и др., 2008] расположено на правом берегу Шилки на плоской вершине сопки Витчиха напротив с. Верхние Куларки. Городище горного типа. Представляет собой укрепленное поселение с замкнутой прямоугольной системой оборонительных сооружений, состоящих из рва и двух параллельных валов. Сочленение сторон системы выполнено в виде прямых углов. Имеет два входа: в средней части юго-западного и северо-восточного участков фортификации. Площадь памятника составляет около 4 тыс. м2. Внутреннее пространство городища имеет пять параллельных линий западин, ориентированных по сторонам света с северо-запада на северо-восток, параллельно оборонительным сооружениям. Каждая линия представляет собой группу западин от 6 до 9 штук (общее число 48, в том числе 5 западин расположены за оборонительными сооружениями напротив юго-западного входа). Отмечены следы дренажной системы.
Городище Чудейский утес [Алкин, Васильев и др., 2006] находится на левом берегу р. Черная, притока р. Шилка, около 7 км выше устья. Расположено на поверхности одноименного утеса г. Широкая, высота которого 60 м. Городище по типу относится к горно-мысовым, по форме укрепления – Г-образное, с использованием естественной скальной защиты. Площадь более 6 тыс. м2. Система фортификационных сооружений состоит из двойного рва и трех валов, ограничивающих городище с северо-восточной и юго-восточной сторон; с юго-западной стороны защищено скальным обрывом, с северо-западной – крутым склоном. Вход с южной стороны, где сохранились перемычки во рвах, идущие на уровне среднего вала. Внутреннее пространство городища имеет 4 линии западин, ориентированных параллельно оборонительным сооружениям, в каждой от 7 до 13 штук. Всего зафиксирована 41 западина подквадратных очертаний котлованов построек типа полуземлянки, только одна из них расположена за линией фортификации у северо-западного угла городища. В непосредственной близости от памятника обнаружены следы высохшего верхового источника, который мог использоваться средневековым населением. Во время рекогносцировочных исследований обнаружена керамика троицкого типа мохэской археологической культуры.
Усть-Чёрнинское городище на правом берегу р. Шилка в устье р. Черная – наиболее изученный объект Шилкинской системы городищ [Алкин, Нестеренко и др., 2007; Алкин, Нестеренко, 2009, 2010; Алкин, Нестеренко, Колосов, 2011]. Памятник выделяется как своими размерами, так и месторасположением в приустьевой части самого мощного левобережного притока р. Шилка. Городище по типу горное с незамкнутой П-образной системой валов и рвов. Площадь более 9 тыс. м2. Фортификация представляет собой двойной ров с тремя валами, которые закрывают поселение с трех сторон. С юга защищено крутым склоном, обращенным к рр. Шилка и Черная. В медиальной части западного участка располагался вход, который выглядит сегодня как перемычки во рвах на уровне вала. В северо-западной части поселения и в средней части северного участка фортификации сохранились следы дренажной системы для отвода воды с территории городища. В общем виде защитная система представляет собой связку шириной от 7 до 10 м из двух параллельных рвов, по краям которых, снаружи и внутри городища, находятся валы. Третий вал расположен между рвами. Длина северной стены оборонительной системы – 120 м, южной и западной стен – около 75 м. Переходы от западной стены к северной и от северной к восточной стене представляют собой скругленные прямые углы сочленения валов и рвов. Средний вал является наиболее высоким. Расстояние между гребнями валов и тальвегами рвов составляет в среднем 4,5 м. Во внутреннем рве зафиксированы следы деревянной конструкции ограждения-тына, представленные остатками лиственничных и березовых плах, расположенных плотно в одну линию. На гребне среднего вала обнаружены фрагменты конструкции плетня в виде ряда парных вертикальных стоек из лиственничных жердей. Кроме того, на поверхности внешнего вала в его угловом сегменте выявлена сложная система из жердей-стоек. Вероятно, в этой части сооружения мог располагаться дополнительный вход в городище, от которого сохранились стойки помоста или дополнительного ограждения.
Общее число западин внутри городища – 100. Большая часть их организована в 6 линий, в каждой из которых от 11 до 22 западин. Среди них как жилые, так и хозяйственные постройки. Изучены несколько жилищ типа полуземлянки, внутри которых котлован глубиной 0,3–0,5 м с остатками сгоревшей кровли и несущих конструкций. Обустройство жилищ с обвязкой котлована из жердей в несколько уровней, использование бересты для гидроизоляции углов – обычный прием жилищного строительства, широко использовавшийся в Среднем Приамурье на поселениях эпохи раннего средневековья, но на территории Забайкалья отмеченный впервые. У стен котлована по двум или по трем сторонам сохранились остатки нар. Вход располагался с южной стороны, очаг – в центральной части жилища. В одном из крупных жилищ обнаружены остатки сложной теплотехнической конструкции в виде печи со сводом. Находки печей как особого типа отопительной системы для эпохи раннего средневековья чрезвычайно редки на Дальнем Востоке, а для Восточного Забайкалья такая система уникальна.
Результаты изучения одной из небольших западин, где были обнаружены остатки каменной конструкции и мощный прокал, в совокупности с многочисленными находками шлака и кусочков железа в межжилищном пространстве подтверждают предположение о том, что в пределах городища происходила плавка металла. Железные предметы представлены фрагментами пластинчатых изделий и наконечниками стрел. Кроме того, среди находок тарная керамика, керамические льячки, каменные плитки со следами утилизации, абразивы, большое число изделий из кости и рога, включая наборы игральных альчиков (в том числе с насечками и орнаментом), кочедыки из рога, костяные пряжки, железные и костяные наконечники стрел. Остеологическая коллекция включает костные остатки диких и домашних животных: свиньи, лошади, коровы, собаки, овцы (козы), косули, зайца, соболя и др. Встречаются кости рыб и раковины речных моллюсков. Флотация средневековых грунтов показала наличие остатков культурных растений, в том числе проса обыкновенного (Panicum miliaceum), гречихи (Fagopyrum esculentum), которые связывают шилкинские городища с регионами Дальнего Востока и Северо-Восточного Китая.
Культуроопределяющими являются находки фрагментов керамики троицкого типа мохэской культуры. Они подтверждают появление в конце I тысячелетия на р. Шилка групп сумо мохэ, а также начало процессов культурного обмена с аборигенным, предположительно бурхотуйским, населением. Облик предметной коллекции позволяет считать изучаемые комплексы Усть-Чёрнинского городища относящимися к времени активного процесса культурного взаимодействия ассимиляционного типа между мохэскими мигрантами и местным населением.
Важной находкой было обнаружение археологически целого сосуда с косым устьем, который имеет ближайшие аналогии в памятниках найфельдской группы мохэской археологической культуры [Гребенщиков, Алкин, 1994; Кудрич, Наумченко, 2003]. Заметим, что отдельные фрагменты предположительно найфельдской керамики были найдены Дальневосточной экспедицией 1954 г., а также имеются в коллекции из жилищ поселения Проезжая-1.
Общими особенностями фортификации большинства городищ Шилкинской системы является приуроченность к поверхностям труднодоступных возвышенностей (60–100 м), единообразие системы рвов и валов, идущих параллельно друг другу и имеющих сочленения в виде прямого угла. На горных городищах в замкнутом виде эта система представлена только на городище Витчиха. Большая часть жилых и хозяйственных построек располагается внутри пространства, ограниченного линией фортификации. Высотное расположение горных городищ говорит о том, что их население не имело непосредственного доступа к воде из близлежащих рек. Но нельзя исключить присутствия источников в непосредственной близости от поселений, как это отмечено на Чудейском утесе. На Усть-Чёрнинском городище выявлены остатки дренажной системы, указывающие на возможность сбора осадков. В зимнее время запасы воды могли пополняться за счет снега и доставки льда из близлежащих водоемов.
Горный тип большинства шилкинских городищ, их планировка и характер фортификации указывают на охранно-сторожевую функцию памятников. Они могли использоваться как места временной дислокации населения или его части, как пункты контроля за местностью. Взаимное расположение описанных городищ в пределах видимости говорит о том, что для коммуникации с соседями могла быть использована система визуальной (дымовой) сигнализации. Береговые городища, как это и описано в китайских письменных источниках, могли использоваться в летнее и мирное время.
Технологии, использованные при возведении поселений, являются совершенно новыми для Восточного Забайкалья эпохи раннего средневековья, однако они хорошо известны в памятниках этого типа в районах Среднего Приамурья. Это, а также своеобразная керамика троицкого типа свидетельствуют о том, что на определенном этапе развития мохэской археологической культуры Среднего Приамурья началось продвижение ее носителей в западном от основного ареала направлении. Шилкинская система городищ фиксирует западную границу проникновения тунгусоязычных мохэ – монголоязычными шивэй китайских хроник. В районах верхнего течения Амура – на Шилке и ее притоках – они должны были вступить в контакт с аборигенным населением (вероятно, бурхотуйским), которое, возможно, сопротивлялось экспансии, что заставляло мигрантов сооружать укрепленные поселения на труднодоступных утесах и возводить сложные фортификационные сооружения.
Вещественный материал изученных памятников характеризует процесс культурной и хозяйственной адаптации троицких мохэ в новом для них окружении, демонстрирует контакты с местным населением.
Помимо характерного керамического комплекса и фортификационных технологий, которые ранее в пределах Забайкалья не фиксировались, на восточное направление связей вновь прибывшего населения указывают особенности его хозяйственно-культурного типа, включая тип земледелия, состав стада домашних животных (свинья, баран, лошадь) и домостроения (полуземлянки). С троицких мохэ начинается история земледелия просяного типа в Приамурье, его же они приносят на Шилку. Культивировались другие растения (гречиха, конопля). На Усть-Чёрнинском городище отмечены следы собственного железоделательного производства.
Шилкинская система городищ может быть датирована концом I – началом II тысячелетия н.э. Это подтверждается данными радиоуглеродного датирования образцов угля из конструкций изученных жилищ Усть-Чёрнинского городища и ритуального комплекса в его окрестностях, а также с памятников на Чудейском утесе и в пади Проезжая. Археологические исследования продолжаются.
Библиографический список
Алкин С.В., Васильев С.Г., Колосов В.К., Нестеренко В.В. Результаты полевых исследований на левобережье реки Шилки // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН 2006 г. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2006. – Т. 12, ч. 1. – С. 249–254; Алкин С.В., Нестеренко В.В. Изучение фортификации Усть-Чернинского городища в Восточном Забайкалье // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН 2009 г. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2009. – Т. 15. – С. 200–203; Они же. Работы на Усть-Чернинском городище в 2010 г. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы итоговой сессии ИАЭТ СО РАН 2010 г. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2010. – Т. 16. – С. 138–144; Алкин С.В., Нестеренко В.В., Васильев С.Г., Колосов В.К. Исследования на городище Усть-Черная в Сретенском районе Читинской области // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Матери-алы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН 2007 г. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2007. – Т. 13. –С. 168–172; Алкин С.В., Нестеренко В.В., Колосов В.К. Работы на Усть-Чернинском городище в 2011 г. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы итоговой сессии ИАЭТ СО РАН 2011 г. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2011. – Т. 17. – С. 127–130; Алкин С.В., Нестеренко В.В., Колосов В.К., Мороз П.В. Полевые исследования в Сретенском районе Забайкальского края // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН 2008 г. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2008. – Т. 14. – С. 116–121; Государство Бохай (698–926 гг.) и племена Дальнего Востока России. – М.: Наука, 1994. – 219 с.; Гребенщиков А.В., Алкин С.В. Об одном уникальном сосуде из коллекции мохэской керамики Приамурья // Древние культуры Южной Сибири и Северо-Восточного Китая. – Новосибирск: Наука, 1994. – С. 62–67; Деревянко Е.И. Племена Приамурья и Забайкалья // 50 лет освобождения Забайкалья от белогвардейцев и иностранных интервентов. – Чита: ЧГПИ, 1972. – С. 81–89; З.Н. Древние «городки» // Вестник Азии. – Харбин, 1915. – № 35–36. – С. 89–91; Кудрич, Наумченко Б.В. Сосуд редкой формы с озера Белоберезового // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2003 г. – Новосибирск: Изд-во ИАиЭ СО РАН, 2003. – Т. 9. – С. 389–391; Окладников А.П., Ларичев В.Е. Археологические исследования в бассейне Амура в 1954 г. // Традиционная культура Востока Азии: сб. науч. ст. – Благовещенск: Изд-во АмГУ, 1999. – Вып. 2. – С. 4–29; Тунгусо-маньчжурская проблема сегодня: Первые Шавкуновские чтения / редкол.: О.В. Дьякова, Е.В. Сидоренко, В.Э. Шавкунов; Ин-т истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальневосточного отд-ния РАН. – Владивосток: Дальнаука, 2008. – 368 с.; Туров М.Г. Эвенки: Основные проблемы этногенеза и этнической истории. – Иркутск: Амтера, 2008. – 228 с.
Сретенск / гл. ред. К.К. Ильковский; отв. ред. Н.Н. Константинова, О.Ю. Черенщиков. – Чита: Забайкал. гос. ун-т, 2014. – С. 23–29. – (Альбомная серия «Энциклопедии Забайкалья»).