Вопросы мохэской истории и культуры вызывают жаркую полемику среди исследователей России, Китая и Кореи, имеют выход на проблемы культуро-, этногенеза и формирования ранней государственности. Этногенез тунгусоязычного населения Восточной Сибири традиционно связывают с изучением древних и средневековых культур на территории от Тихоокеанского побережья до Прибайкалья. Это тема вновь обрела актуальность в связи с археологическими открытиями последних десятилетий [Туров, 2008; Тунгусо-маньчжурская проблема..., 2008], в результате был существенно пополнен круг источников по наиболее ранним популяциям тунгусо-маньчжурского мира, представленным вариациями мохэской археологической культуры в Маньчжурии, Приморье, Приамурье и Забайкалье. Информация о практике жилищного строительства, организации укрепленных поселений, погребальном обряде находит подтверждение в результатах археологических исследований, что существенно повышает достоверность китайских известий о ранних тунгусо-маньчжурах.
Исследователи сходятся во мнении, что мохэсцы были предками тунгусо-маньчжурских народов, в том числе, можно полагать, и забайкальских эвенков-орочонов. Однако что касается вопроса распространения этой культуры в Восточном Забайкалье, то до недавнего времени ученые затруднялись сказать, когда и откуда пришли мохэ на эту территорию. Наиболее распространенным является мнение о том, что в VIII в. часть мохэских племен из группы, занимавшей территории в бассейне верхнего и среднего течения р. Сунгари, мигрировали в район Зейско-Буреинской низменности. Причиной стали геополитические события той эпохи. В процесс миграции были вовлечены те мохэ, которые приняли участие в образовании первого государства тунгусо-маньчжур [Государство…, 1994].
С мигрировавшей на Амур группой сумо мохэ сопоставляется троицкая группа археологической культуры мохэ Западного Приамурья (вторая половина VII – XI в.). Материалы Троицкого могильника в Амурской области и других памятников генетически связаны с культурой бохайских мохэ. Кроме того, имеются данные о проникновении групп самого бохайского населения на Средний Амур. Там обнаружены свидетельства взаимовстречаемости характерных признаков материальной культуры троицких мохэ и погребального обряда (каменные склепы), присущего бохайским мохэ предгосударственного и раннегосударственного периодов [Болотин, Сапунов и др., 1999].
Отправным пунктом в истории археологического изучения древних тунгусов в Забайкалье стало обнаружение мохэской керамики на памятниках, открытых и обследованных А.П. Окладниковым и его сотрудниками во время Шилкинской разведки в рамках работ Дальневосточной экспедиции 1954 г. [Деревянко, 1972; Окладников, Ларичев, 1999]. На этом этапе ученые связали с мохэской миграцией серию укрепленных поселений на р. Шилка. В 1954 г. они исследовались Дальневосточной археологической экспедицией Ленинградского отделения Института истории материальной культуры Академии наук (под рук. А. П. Окладникова), когда были составлены планы некоторых из них, заложены разведочные раскопы, шурфы и траншеи.
В Шилкинскую систему укрепленных городищ входит группа поселений на участке среднего течения р. Шилка от устья р. Кара до устья р. Горбица в Сретенском районе Забайкальского края (впервые они были описаны в 1915–1916 гг. горным инженером А. Н. Банщиковым и полковником П. П. Орловым [З.Н., 1915, с. 89–91]. В 2006 г. совместная экспедиция Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук (ИАЭТ СО РАН) (под руководством С.В. Алкина) и Читинского областного краеведческого музея им. А. К. Кузнецова (ЧОКМ, с 2008 г. Забайкальский краевой краеведческий музей (под руководством В.В. Нестеренко)) приступила к планомерному изучению археологического микрорайона в районе впадения в Шилку ее крупнейшего левостороннего притока р. Черная. Одной из основных целей поиска было изучение памятников, которые в культурно-хронологическом отношении могли быть соотнесены с раннесредневековой мохэской культурой. В конце 1990-х – начале 2000-х гг. на отдельных памятниках проводили археологический мониторинг О.Ю. Черенщиков и отряд Центра по сохранению историко-культурного наследия Читинской области. В 2004–2007 гг. Благовещенским археологическием отрядом ИАЭТ СО РАН были получены новые данные при изучении Троицкого могильника на р. Белая в Ивановском районе Амурской области и возникла необходимость перенести направление поисков в Сретенский район для определения территории населения, оставишего памятники троицкой группы мохэской археологической культуры.
На примере горных и береговых укрепленных поселений Чудейский утес, Витчиха, Усть-Чёрнинское, Лужанки и других выявлены варианты дислокации, общие и особенные черты в топографии памятников, в планиграфии внутреннего пространства городищ с жилыми, хозяйственными постройками, общественными площадками и дренажными системами.
Витчиха (Куларкинское городище) [Алкин, Нестеренко и др., 2008] расположено на правом берегу Шилки на плоской вершине сопки Витчиха напротив с. Верхние Куларки. Городище горного типа. Представляет собой укрепленное поселение с замкнутой прямоугольной системой оборонительных сооружений, состоящих из рва и двух параллельных валов. Сочленение сторон системы выполнено в виде прямых углов. Имеет два входа: в средней части юго-западного и северо-восточного участков фортификации. Площадь памятника составляет около 4 тыс. м2. Внутреннее пространство городища имеет пять параллельных линий западин, ориентированных по сторонам света с северо-запада на северо-восток, параллельно оборонительным сооружениям. Каждая линия представляет собой группу западин от 6 до 9 штук (общее число 48, в том числе 5 западин расположены за оборонительными сооружениями напротив юго-западного входа). Отмечены следы дренажной системы.
Городище Чудейский утес [Алкин, Васильев и др., 2006] находится на левом берегу р. Черная, притока р. Шилка, около 7 км выше устья. Расположено на поверхности одноименного утеса г. Широкая, высота которого 60 м. Городище по типу относится к горно-мысовым, по форме укрепления – Г-образное, с использованием естественной скальной защиты. Площадь более 6 тыс. м2. Система фортификационных сооружений состоит из двойного рва и трех валов, ограничивающих городище с северо-восточной и юго-восточной сторон; с юго-западной стороны защищено скальным обрывом, с северо-западной – крутым склоном. Вход с южной стороны, где сохранились перемычки во рвах, идущие на уровне среднего вала. Внутреннее пространство городища имеет 4 линии западин, ориентированных параллельно оборонительным сооружениям, в каждой от 7 до 13 штук. Всего зафиксирована 41 западина подквадратных очертаний котлованов построек типа полуземлянки, только одна из них расположена за линией фортификации у северо-западного угла городища. В непосредственной близости от памятника обнаружены следы высохшего верхового источника, который мог использоваться средневековым населением. Во время рекогносцировочных исследований обнаружена керамика троицкого типа мохэской археологической культуры.
Усть-Чёрнинское городище на правом берегу р. Шилка в устье р. Черная – наиболее изученный объект Шилкинской системы городищ [Алкин, Нестеренко и др., 2007; Алкин, Нестеренко, 2009, 2010; Алкин, Нестеренко, Колосов, 2011]. Памятник выделяется как своими размерами, так и месторасположением в приустьевой части самого мощного левобережного притока р. Шилка. Городище по типу горное с незамкнутой П-образной системой валов и рвов. Площадь более 9 тыс. м2. Фортификация представляет собой двойной ров с тремя валами, которые закрывают поселение с трех сторон. С юга защищено крутым склоном, обращенным к рр. Шилка и Черная. В медиальной части западного участка располагался вход, который выглядит сегодня как перемычки во рвах на уровне вала. В северо-западной части поселения и в средней части северного участка фортификации сохранились следы дренажной системы для отвода воды с территории городища. В общем виде защитная система представляет собой связку шириной от 7 до 10 м из двух параллельных рвов, по краям которых, снаружи и внутри городища, находятся валы. Третий вал расположен между рвами. Длина северной стены оборонительной системы – 120 м, южной и западной стен – около 75 м. Переходы от западной стены к северной и от северной к восточной стене представляют собой скругленные прямые углы сочленения валов и рвов. Средний вал является наиболее высоким. Расстояние между гребнями валов и тальвегами рвов составляет в среднем 4,5 м. Во внутреннем рве зафиксированы следы деревянной конструкции ограждения-тына, представленные остатками лиственничных и березовых плах, расположенных плотно в одну линию. На гребне среднего вала обнаружены фрагменты конструкции плетня в виде ряда парных вертикальных стоек из лиственничных жердей. Кроме того, на поверхности внешнего вала в его угловом сегменте выявлена сложная система из жердей-стоек. Вероятно, в этой части сооружения мог располагаться дополнительный вход в городище, от которого сохранились стойки помоста или дополнительного ограждения.
Общее число западин внутри городища – 100. Большая часть их организована в 6 линий, в каждой из которых от 11 до 22 западин. Среди них как жилые, так и хозяйственные постройки. Изучены несколько жилищ типа полуземлянки, внутри которых котлован глубиной 0,3–0,5 м с остатками сгоревшей кровли и несущих конструкций. Обустройство жилищ с обвязкой котлована из жердей в несколько уровней, использование бересты для гидроизоляции углов – обычный прием жилищного строительства, широко использовавшийся в Среднем Приамурье на поселениях эпохи раннего средневековья, но на территории Забайкалья отмеченный впервые. У стен котлована по двум или по трем сторонам сохранились остатки нар. Вход располагался с южной стороны, очаг – в центральной части жилища. В одном из крупных жилищ обнаружены остатки сложной теплотехнической конструкции в виде печи со сводом. Находки печей как особого типа отопительной системы для эпохи раннего средневековья чрезвычайно редки на Дальнем Востоке, а для Восточного Забайкалья такая система уникальна.
Результаты изучения одной из небольших западин, где были обнаружены остатки каменной конструкции и мощный прокал, в совокупности с многочисленными находками шлака и кусочков железа в межжилищном пространстве подтверждают предположение о том, что в пределах городища происходила плавка металла. Железные предметы представлены фрагментами пластинчатых изделий и наконечниками стрел. Кроме того, среди находок тарная керамика, керамические льячки, каменные плитки со следами утилизации, абразивы, большое число изделий из кости и рога, включая наборы игральных альчиков (в том числе с насечками и орнаментом), кочедыки из рога, костяные пряжки, железные и костяные наконечники стрел. Остеологическая коллекция включает костные остатки диких и домашних животных: свиньи, лошади, коровы, собаки, овцы (козы), косули, зайца, соболя и др. Встречаются кости рыб и раковины речных моллюсков. Флотация средневековых грунтов показала наличие остатков культурных растений, в том числе проса обыкновенного (Panicum miliaceum), гречихи (Fagopyrum esculentum), которые связывают шилкинские городища с регионами Дальнего Востока и Северо-Восточного Китая.
Культуроопределяющими являются находки фрагментов керамики троицкого типа мохэской культуры. Они подтверждают появление в конце I тысячелетия на р. Шилка групп сумо мохэ, а также начало процессов культурного обмена с аборигенным, предположительно бурхотуйским, населением. Облик предметной коллекции позволяет считать изучаемые комплексы Усть-Чёрнинского городища относящимися к времени активного процесса культурного взаимодействия ассимиляционного типа между мохэскими мигрантами и местным населением.
Важной находкой было обнаружение археологически целого сосуда с косым устьем, который имеет ближайшие аналогии в памятниках найфельдской группы мохэской археологической культуры [Гребенщиков, Алкин, 1994; Кудрич, Наумченко, 2003]. Заметим, что отдельные фрагменты предположительно найфельдской керамики были найдены Дальневосточной экспедицией 1954 г., а также имеются в коллекции из жилищ поселения Проезжая-1.
Общими особенностями фортификации большинства городищ Шилкинской системы является приуроченность к поверхностям труднодоступных возвышенностей (60–100 м), единообразие системы рвов и валов, идущих параллельно друг другу и имеющих сочленения в виде прямого угла. На горных городищах в замкнутом виде эта система представлена только на городище Витчиха. Большая часть жилых и хозяйственных построек располагается внутри пространства, ограниченного линией фортификации. Высотное расположение горных городищ говорит о том, что их население не имело непосредственного доступа к воде из близлежащих рек. Но нельзя исключить присутствия источников в непосредственной близости от поселений, как это отмечено на Чудейском утесе. На Усть-Чёрнинском городище выявлены остатки дренажной системы, указывающие на возможность сбора осадков. В зимнее время запасы воды могли пополняться за счет снега и доставки льда из близлежащих водоемов.
Горный тип большинства шилкинских городищ, их планировка и характер фортификации указывают на охранно-сторожевую функцию памятников. Они могли использоваться как места временной дислокации населения или его части, как пункты контроля за местностью. Взаимное расположение описанных городищ в пределах видимости говорит о том, что для коммуникации с соседями могла быть использована система визуальной (дымовой) сигнализации. Береговые городища, как это и описано в китайских письменных источниках, могли использоваться в летнее и мирное время.
Технологии, использованные при возведении поселений, являются совершенно новыми для Восточного Забайкалья эпохи раннего средневековья, однако они хорошо известны в памятниках этого типа в районах Среднего Приамурья. Это, а также своеобразная керамика троицкого типа свидетельствуют о том, что на определенном этапе развития мохэской археологической культуры Среднего Приамурья началось продвижение ее носителей в западном от основного ареала направлении. Шилкинская система городищ фиксирует западную границу проникновения тунгусоязычных мохэ – монголоязычными шивэй китайских хроник. В районах верхнего течения Амура – на Шилке и ее притоках – они должны были вступить в контакт с аборигенным населением (вероятно, бурхотуйским), которое, возможно, сопротивлялось экспансии, что заставляло мигрантов сооружать укрепленные поселения на труднодоступных утесах и возводить сложные фортификационные сооружения.
Вещественный материал изученных памятников характеризует процесс культурной и хозяйственной адаптации троицких мохэ в новом для них окружении, демонстрирует контакты с местным населением.
Помимо характерного керамического комплекса и фортификационных технологий, которые ранее в пределах Забайкалья не фиксировались, на восточное направление связей вновь прибывшего населения указывают особенности его хозяйственно-культурного типа, включая тип земледелия, состав стада домашних животных (свинья, баран, лошадь) и домостроения (полуземлянки). С троицких мохэ начинается история земледелия просяного типа в Приамурье, его же они приносят на Шилку. Культивировались другие растения (гречиха, конопля). На Усть-Чёрнинском городище отмечены следы собственного железоделательного производства.
Шилкинская система городищ может быть датирована концом I – началом II тысячелетия н.э. Это подтверждается данными радиоуглеродного датирования образцов угля из конструкций изученных жилищ Усть-Чёрнинского городища и ритуального комплекса в его окрестностях, а также с памятников на Чудейском утесе и в пади Проезжая. Археологические исследования продолжаются.
Библиографический список
Алкин С. В., Васильев С. Г., Колосов В. К., Нестеренко В. В. Результаты полевых исследований на левобережье реки Шилки // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН 2006 г. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2006. – Т. 12, ч. 1. – С. 249–254; Алкин С. В., Нестеренко В. В. Изучение фортификации Усть-Чернинского городища в Восточном Забайкалье // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН 2009 г. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2009. – Т. 15. – С. 200–203; Они же. Работы на Усть-Чернинском городище в 2010 г. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы итоговой сессии ИАЭТ СО РАН 2010 г. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2010. – Т. 16. – С. 138–144; Алкин С. В., Нестеренко В. В., Васильев С. Г., Колосов В. К. Исследования на городище Усть-Черная в Сретенском районе Читинской области // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Матери-алы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН 2007 г. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2007. – Т. 13. –С. 168–172; Алкин С. В., Нестеренко В. В., Колосов В. К. Работы на Усть-Чернинском городище в 2011 г. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы итоговой сессии ИАЭТ СО РАН 2011 г. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2011. – Т. 17. – С. 127–130; Алкин С. В., Нестеренко В. В., Колосов В. К., Мороз П. В. Полевые исследования в Сретенском районе Забайкальского края // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН 2008 г. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2008. – Т. 14. – С. 116–121; Государство Бохай (698–926 гг.) и племена Дальнего Востока России. – М.: Наука, 1994. – 219 с.; Гребенщиков А. В., Алкин С. В. Об одном уникальном сосуде из коллекции мохэской керамики Приамурья // Древние культуры Южной Сибири и Северо-Восточного Китая. – Новосибирск: Наука, 1994. – С. 62–67; Деревянко Е. И. Племена Приамурья и Забайкалья // 50 лет освобождения Забайкалья от белогвардейцев и иностранных интервентов. – Чита: ЧГПИ, 1972. – С. 81–89; З. Н. Древние «городки» // Вестник Азии. – Харбин, 1915. – № 35–36. – С. 89–91; Кудрич, Наумченко Б. В. Сосуд редкой формы с озера Белоберезового // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2003 г. – Новосибирск: Изд-во ИАиЭ СО РАН, 2003. – Т. 9. – С. 389–391; Окладников А. П., Ларичев В. Е. Археологические исследования в бассейне Амура в 1954 г. // Традиционная культура Востока Азии: сб. науч. ст. – Благовещенск: Изд-во АмГУ, 1999. – Вып. 2. – С. 4–29; Тунгусо-маньчжурская проблема сегодня: Первые Шавкуновские чтения / редкол.: О. В. Дьякова, Е. В. Сидоренко, В. Э. Шавкунов; Ин-т истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальневосточного отд-ния РАН. – Владивосток: Дальнаука, 2008. – 368 с.; Туров М. Г. Эвенки: Основные проблемы этногенеза и этнической истории. – Иркутск: Амтера, 2008. – 228 с.
Сретенск / гл. ред. К. К. Ильковский; отв. ред. Н. Н. Константинова, О. Ю. Черенщиков. – Чита: Забайкал. гос. ун-т, 2014. – С. 23–29. – (Альбомная серия «Энциклопедии Забайкалья»).
Верстка сайта Vesna