О мирных буднях, а позже боевых действиях в Маньчжурии и Корее одного из полков Забайкальского казачьего войска (ЗКВ) во время Русско-китайской 1900–1902 и Русско-японской 1904–1905 войн рассказывает редкий исторический очерк А. Е. Маковкина «1-й Нерчинский полк Забайкальского казачьего войска. 1898–1906 гг.» (СПб., 1907). Его достоинство не только в описании событий военной истории забайкальского казачества, но и в фотографиях и графических рисунках, запечатлевших образы забайкальских казаков, сражавшихся с ними китайских и японских воинов, батальные и бивачные сцены тех военных дней. Одним из иллюстраторов данной книги стал русский художник-баталист, получивший позже известность в советское время, Николай Семенович Самокиш. Благодаря иллюстрациям в книге есаула ЗКВ А.Е. Маковкина имя этого художника стало частью истории забайкальского казачества.
Как мастер-баталист Н. С. Самокиш стал известен благодаря полотнам, созданным по заказу Тифлисского военно-исторического музея в результате поездки в 1888 г. на Кавказ. Затем были его знаменитые иллюстрации в книге Н. И. Кутепова «Царская и императорская охота на Руси» (СПб., 1896-1911, т. 1–4) и серия рисунков для журнала «Нива», отразивших эпизоды главнейших сражений и походов русской армии во время Отечественной войны 1812 г. В 1915 г. Н. С. Самокиш как руководитель художественной практики вместе с учениками батального класса Академии художеств выезжал на действующий фронт 1-й мировой войны. Затем некоторые рисунки Самокиша были опубликованы в изданиях 1915 г. Д. Маковского «Великая война в образах и картинах» и «Русским героям Сербии и Черногории». По мнению историков, название «Великая война» применительно к 1-й мировой войне, данное книгой Маковского-Самокиша, соединившись с названием войны с Наполеоном 1812 г., породило исторический термин, отличный от утвержденного советской историографией. Первоначально 1-я мировая война называлась Великой Отечественной войной [Тинченко, 2005].
Но вернемся к художнику Н. С. Самокишу как иллюстратору книги А. Е. Маковкина «1-й Нерчинский полк Забайкальского казачьего войска». Прежде чем стать ее художественным соавтором, Н. С. Самокиш в мае 1904 г. по заданию журнала «Нива» выезжал на места боевых действий русско-японской войны и работал в качестве худож-ника до конца 1904 г. Находясь в действующей армии, художник испытал все солдатские тяготы и лишения. После отступления в г. Мукден он записал: «Две недели я не раздевался, не менял белья, и по два, по три дня не умывался: не до того было. Костюм мой износился и изорвался в тряпки. Я был небрит и не стригся уже три месяца. Сильный зуд по всему телу ясно говорил, что у меня завелись беспокойные жильцы, спутники походной жизни. И в довершение всего: моя обувь только сверху была похожа на сапоги, подошв не было вовсе, а голенища от продолжительной езды верхом протерлись в местах, соприкасающихся с седлом» [Самокиш, 1908].
Эти впечатления нашли отражение в его альбоме «Война 1904–1905. Из дневника художника» (СПб., 1905), ставшем результатом этой длительной военной командировки. В него вошли рисунки карандашом, сепией, углем. Убедительно и достоверно художник-баталист показал драматизм и трагичность войны. Но прежде миллионы читателей познакомились с этими рисунками на страницах журнала. И не только рисунки, но и слова художника донесли до них правду о войне. Кроме рисунков, по фронтовым впечатлениям 1904 г. были созданы картины, из которых наиболее известна «Ляоян. 18 августа 1904 г.». Материалом при создании этого полотна для художника стали наблюдаемые им сцены военной службы забайкальских казаков: они проводили разведку, охраняли фланги основных сил, почти всегда завершали сражения, вели арьергардные бои, выносили раненых с полей сражений [Константинов, Константинова, 2002, с. 225]. Это полотно, посвященное одной из самых жестоких битв русской и японской армий в войне 1904–1905 гг., в 1910 г. поместили в военную галерею Зимнего дворца.
К сожалению, не удалось узнать подробности выбора иллюстратора для очерка А. Е. Маковкина «1-й Нерчинский полк…». Остается только догадываться, что автор при подготовке к изданию этого труда обратился к известному баталисту потому, что тот не понаслышке знал, как развивались военные действия русско-японской войны. А вот образы и сюжеты другой войны, русско-китайской, или Китайского похода 1900–1902 гг., видимо, были почерпнуты Самокишем из рассказов самого Маковкина и других забайкальских казаков – участников тех событий. Да и непосредственное знакомство с текстом позволило Николаю Семеновичу вполне реалистично воспроизвести те или иные частные факты минувших боевых действий.
Не затрагивая исторических событий, остановимся на графических произведениях художника и, опираясь на текст Маковкина, попробуем расшифровать, если можно так выразиться, некоторые рисунки художника или дать им эмоциональную интерпретацию. Выступление русских войск в Китай, связанное с подавлением народного восстания ихэтуаней, художник отразил в рисунке «На развалинах Сахаляна». В обороне Благовещенска (обстрел города из китайского Сахаляна начался 1 июля 1900 г.) приняла участие 2-я сотня 1-го Нерчинского полка, выступившая на помощь осажденным в Благовещенске 27 июня. Ответный орудийный обстрел Сахаляна завершился его разрушением. Рисунок передает настроение умиротворения и спокойствия – на фоне разрушенной китайской фанзы – бивак забайкальских казаков: отдых воинов и их боевых коней [Маковкин, 1907, с. 8–9].
На другом рисунке «Дело под Эйюром» изображены боевые действия 25 июля 1900 г. 1-й, 2-й и 5-й сотен 1-го Нерчинского полка (полк действовал в Благовещенском отряде под командованием генерал-майора П.К. Ренненкампфа). Тогда отряд совершил рейд по Маньчжурии от Цицикара до Гирина. Как пишет Маковкин, бежавшие из-под Айгуна цицикарские войска в 30 верстах к югу по Цицикарской дороге встретили ружейным огнем русский отряд. В районе речки и деревни Эйюр разыгрался бой, в котором то одна, то другая сторона имела переменный успех. Вот некоторые эпизоды боевых действий: «Одним огнем с китайцами оказалось невозможным справиться; тогда 1-я сотня лавою спускается с горы, под сильным огнем… переходит… болотистый ручей и атакует лесистую гору… сотня, увлекшись преследованием, неожиданно попадает под артиллерийский и ружейный огонь китайцев, занявших ближайший хребет… Так, двигаясь вперед с непрерывным боем, к концу дня отряд дошел до деревни Эйюр на измученных лошадях, сделавших 30 верст, утомленных боем, движением по гористой и болотистой местности…» Но вместо ожидаемого бивачного отдыха на берегу речки Эйюр в лесу вновь разыгрался бой [Там же, с. 14–15]. Это была жестокая рубка, в которой погибло много казаков 1-й сотни 1-го Нерчинского полка. «В лесу перемешались казаки с китайцами, и на расстоянии 5 верст лес и поляны были усеяны трупами… Не одни китайцы погибли в этой… борьбе, но и казаков полегло немало… Стреляли китайцы, лежа на земле, которых увлекшийся казак считал убитыми… Нерчинцы потеряли в этом бою: убитыми одного офицера (сотник Шкляров) и 10 казаков; ранеными: одного офицера, 15 казаков и 27 лошадей» [Там же, с. 16–17]. Наутро на поле боя лежало до 300 трупов китайцев, обвешанных патронами и изуродованных казачьими шашками [Там же, с. 17]. В том же бою в руку был ранен командир 1-й сотни Нерчинского полка подъесаул Шарапов – об этом пишет Маковкин, и это же событие изображено на рисунке Н. С. Самокиша «Подъесаул Шарапов под Эйюром». «Во время преследования в лесу подъесаул Шарапов в кустах наехал на притаившегося нойона (офицера). Шарапов прямо в лоб ему выстрелил из револьвера, но одновременно выстрелил и китаец» [Там же, с. 16]. В целом успешный рейд отряда Ренненкампфа, завершившийся Эйюрским сражением, Маковкин назвал «своевременной и результативной оценкой сил и способностей противника». Сам Ренненкампф за эту акцию был пожалован Георгиевскими крестами 4-й и 3-й степеней.
Казаки 1-го Нерчинского полка действовали в отряде конной и пешей стражи Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) под командованием П.И. Мищенко. В одном из боев при обороне участка КВЖД отличился забайкальский казак, урядник Филиппов. Он вместе с 10 казаками вел наблюдение за участком железной дороги с мостом, которые пытался разобрать значительный по численности китайский отряд. «Разъяренная дерзостью горстки казаков, полсотня “боксеров? (ихэтуаней) и китайских солдат с ружьями и громадными ножами, насаженными на длинные древки, бросилась на них… Тогда урядник Филиппов, не ввязываясь в рукопашную… отскакал на несколько сот шагов и, спешившись… поражал врагов с постоянного прицела. В этой непрерывной борьбе за обладание рельсовым путем… урядник Филиппов находился с 7 часов утра до 4 часов дня, отбивая всякие попытки врага» [Там же, с. 67–69]. Об этом военном эпизоде повествует рисунок Самокиша «Урядник Филиппов на обороне железной дороги».
Рисунок «Урядники Григорьев и Филиппов у кумирни близ г. Иджоу» – свидетельство последних минут жизни героического забайкальского казака, бросившегося на помощь товарищу. В феврале 1901 г. в направлении г. Иджоу при атаке на небольшой китайский отряд, засевший в кумирне, урядник Филиппов набросился с шашкой на китайца, целившегося из ружья в урядника Григорьева. Но тот направил ружье на Филиппова и сразил его наповал. «Смерть урядника Филиппова была тяжелой потерей для 5-й сотни 1-го Нерчинского полка: начиная от молодецкой защиты железнодорожного моста под Пашичао и доставки донесения в Кайджоу на расстояние 50 верст по незнакомой местности, сплошь занятой китайскими войсками, он был всегда в бою впереди сотни, подбодряя других на отважное дело. Этого лихого урядника за его выдающуюся боевую службу знали все высшие начальники… Все казаки, не исключая офицеров, плакали на его похоронах» [Там же, с. 87].
Еще одну трагическую страницу боевых потерь забайкальских казаков запечатлел художник в рисунке «Смерть сотника Сладкова». Сотник погиб в бою при перестрелке во время погони за шайкой хунхузов (китайских разбойников), разграбившей китайскую деревню, под Тунгенчином 8 декабря 1900 г. [Там же, с. 59–61].
Тяготы военных переходов вместе со своими седоками несут их верные походные кони. Это с особой силой показал Самокиш в рисунке «Переправа через р. Мудан-дзян». 4-й сотней 1-го Нерчинского полка в августе 1900 г. под орудийными выстрелами у деревни Хуншика «…без потерь для русского отряда была занята переправа, открывающая дорогу на г. Нингуту» [Там же, с. 55–56]. Да, без человеческих потерь, но кто считал потери боевых коней? Несущаяся во весь опор лошадь появляется и на обложке раздела книги Маковкина «1-й Нерчинский полк…», посвященного событиям русско-японской войны. На этом рисунке Самокиш показал забайкальского казака с шашкой наголо, в едином порыве со своим боевым другом – конем. Лошади занимали особое место в творчестве Самокиша, их образы в его произведениях получили всемирную известность. Сам художник 24 апреля 1929 г. своему будущему ученику, красноармейцу, ветерану Отдельной кавалерийской дивизии Марку Домащенко писал: «Ваша любовь к лошади и кавалерийскому делу находит живой отклик в моей душе, так как я люблю это и как художник, и как бывший кавалерист (в японскую войну). В этом направлении я и работаю до сего дня, лошадь считаю благородным и красивым созданием, и стараюсь изображать не только с наружной стороны, но и передать психику, порыв, что самое красивое у лошади. Даже кляча на скаку красива и живописна».
Массовая батальная сцена времен Китайского похода запечатлена Н. С. Самокишем в той же книге А. Е. Маковкина на рисунке «Атака трубачей у деревни Удядзы». Стремительно развивающееся казачье конное наступление на пеших китайских воинов не оставляет им надежды на спасение. Эту сцену напоминает другой батальный рисунок Самокиша, но уже относящийся к событиям русско-японской войны, – «Атака полусотни 4-й сотни Сельдницкого в бою под г. Кильджу 18 марта 1905 г.». С занесенными над головой шашками и пиками наперевес мчатся казаки на врага. Здесь в русско-японской войне впервые получили боевое крещение пики, присланные 1-му Нерчинскому полку [Там же, с. 174].
Знаменит цветной рисунок Н. С. Самокиша «Знамя 1-го Нерчинского полка» – перед походным строем казаков 1-го Нерчинского полка ЗКВ на забайкальских низкорослых гривастых лошадях – казак со знаменем c кистями, побывавшем в бою, его боковой край побит осколками от снарядов, возможно, пострадал от сабельных ударов. Но с какой гордостью и в то же время с озабоченностью за полученные «боевые раны» устремлены взгляды казаков на свою святыню! Полотнище знамени темно-голубое, в центре в желтом лавровом венке красный четырехконечный крест; в углах полотнища – в желтых лавровых венках вензеля Николая II.
В 2010 г., когда отмечался 150-летний юбилей художника-баталиста Николая Семеновича Самокиша, его назвали забытым художником. Когда-то, в 1900-х гг., в одном из очерков журнала «Новый мир» утверждалось: «В ряду современной русской живописи в ее баталистическом отделе одно из наиболее популярных и громких имен – имя Н. С. Самокиша». И сейчас мы с полной уверенностью можем сказать, что по уровню мастерства он стоит наравне с таким великим баталистом, как В. В. Верещагин.
Библиографический список
Константинов А. В., Константинова Н. Н. История Забайкалья (с древнейших времен до 1917 г.). – Чита: Изд-во ЗабГГПУ, 2002. – 248 с.; Маковкин А. Е. 1-й Нерчинский полк Забайкальского казачьего войска. 1898–1906 гг. – СПб.: Т-во Р. Голике и А. Вильборг, 1907. – 231 с.; Самокиш Н. С. Война 1904–1905. Из дневника художника. – СПб.: Изд. Экспедиции заготовления гос. бумаг, 1908. – VIII, 54 с., 15 л. ил.; Тинченко Я. Великая Отечественная. Параллели истории // Киевские ведомости. – 2005. – 24 мая.
Нерчинск / гл. ред. В. А. Дутов; отв. ред. Н. Н. Константинова, А. Ю. Литвинцев; Чита: ЗабГУ, 2013. – С. 151–155. – (Альбомная серия «Энциклопедии Забайкалья»)
Верстка сайта Vesna