Важнейшей вехой в истории Нерчинска явился перенос его в 1812 г. на новое место – Сажиков Яр. Как известно, причиной стали разрушения старого города (ныне с. Михайловка) от частых разливов реки Нерчи.
О бедственном состоянии Нерчинска, о ветхости и изношенности его строений известно из рапорта в Иркутское наместническое правление обер-коменданта Нерчинской области Петра Прокопьевича Панкратьева (рапорт датирован мартом 1796 г., обнаружен в архиве краеведа И.В. Багашева, сейчас находится в составе его фонда в Государственном архиве Забайкальского края [ГАЗК, ф. Р-2676, оп. 1, д. 99], ранее цитировался Е.Д. Петряевым [Петряев, 1959, с. 22–23]). «По частым наводнениям все местоположение сего города изрыто, – писал Панкратьев, – под ним остается только в некоторых… местах твердого грунта или материка, кругом всего города сделались большие протоки, наполненные водою… Я за первый свой долг считаю просить о позволении сей город перенести совсем на другое место».
В первой четверти XIX в. Нерчинск считался достаточно крупным в Забайкалье городом. В 1823 г. здесь проживало 2443 жителя [Гагемейстер, 1854, с. 184–186]. В целом в 1820-х гг. по количеству населения Нерчинск занимал третье место после Троицкосавска (с Кяхтой и Кяхтинской слободой) – 4380 человек, Верхнеудинска – 3000; за Нерчинском по этому показателю следовал Селенгинск – 1832 [Константинов, Константинова, 2002, с. 167]. В 1840-х гг. в Нерчинске проживало 3913 человек, из них 2073 мужчины и 1840 женщин [ГАЗК, ф. 53, оп. 2, д. 8, л. 2]. После сибирской административной реформы М.М. Сперанского Нерчинск стал окружным центром, в котором находилось окружное управление (в составе Иркутской губернии были Нерчинский и Верхнеудинский округа). По мнению Е. Д. Петряева, среди нерчинских окружных начальников заслуживают упоминания Иван Петрович Бобылев, Александр Иванович Мордвинов и Михаил Тимофеевич Павлинов (из семей этих чиновников вышли впоследствии видные деятели культуры Сибири) [Петряев, 1959, с. 27].
В 1840-е гг. в Нерчинске по занятиям и социальному положению взрослого мужского населения насчитывалось: мещан – 1090 человек, более половины всех нерчинских жителей-мужчин, военных – 569, купцов 1-й, 2-й и 3-й гильдий – 138, причем большинство из них являлось «третьегильдейцами» – более 100 человек; чиновников – 141, из них 38 дворян и отставных чиновников, разночинцев – 31 и ссыльных – 5 человек; 99 служило по духовному ведомству. Большая часть населения считалась православной – 3884 человека (мужчины и женщины). Католичество исповедовали 24 человека, магометанство – 2 [Подсчитано по: ГАЗК, ф. 53, оп. 2, д. 8, л. 1 об., 2].
В 1830–1840-е гг. город Нерчинск, хотя и небольшой, состоящий в основном из деревянных построек, сохранял за собой право одного из значительных торговых и культурных центров Забайкалья. Два представителя нерчинской интеллигенции – литератор и учитель Нерчинского уездного училища в 1835–1840 гг., автор книги «Поездка в Забайкальский край» (М., 1844) Василий Петрович Паршин и несостоявшийся купец, один из самых авторитетных краеведов Забайкалья Михаил Андреевич Зензинов – посмотрят на город по-разному. Один – критически, соизмеряя свой взгляд с впечатлениями от большого и шумного торгового Иркутска; другой – почти восторженно, с надеждой на добрую его будущность. Понять последнего несложно, ведь в Нерчинске Зензинов состоялся как значительный литератор и исследователь края, с трудами которого благодаря центральной и сибирской печати знакомилась вся Россия.
Паршин: «Нерчинск… по длине своей стяжал имя города, по числу и виду строений – это кривая деревня, растянутая по лунообразной площади, прилегающей к тихой Нерче… Самый город, с первого взгляда на него, наводит скуку и уныние. Три каменных здания (Воскресенский собор, здание Нерчинской окружной и городской администрации и Гостиный двор – авт.), вытянувшись по главной городской площади, рапортуют, что здесь город; но внимание невольно отвлекается от них на разбросанные берегом и по концам города дряхлые строения. Полуразвалившиеся кровли, храмлющие ворота, плетневые заплоты, окна, затянутые пузырем, сальною бумагою, берестою со вставленными... в нее уголками стеклышек, инде остожье (загородка в кольях редкими и тонкими перекладинами, городьба), инде заплот, показывают бедность жителей, а широкие на славу улицы и не вез де чистые говорят о неприятности… Лучшая часть города, его средина – или так называемая Купецкая улица. Ее же величают и большою» [Паршин, 1844, с. 133–135].
Зензинов: «Нерчинск должен занять не последнее место между городами не только Сибири, но и России. В Нерчинске есть красивые строения, между коими каменное строение Гостиного двора приятной архитектуры, выстроенное по высочайше утвержденному плану, бесспорно, занимает первое место и сделало бы честь какому угодно уездному городу… Главные улицы ровные, прямые и содержатся недурно. Нерчинцы иногда любят насладиться природой на живописном острове за Нерчей… Высшее общество знает много правил светского этикета, дамы носят платья с узкими рукавами, а мужчины – остроконечные сапоги и альмавивы… В этом главном городе Заяблонья есть туземцы, толкующие о политике, состоянии, отношениях государств Европы, знакомые с цивилизацией Азии, Африки и Америки, довольно верно рассуждающие о русской литературе и даже об иностранных писателях… Читать же они имеют возможность большую половину превосходных русских книг по… истории, географии, статистике, политике, хозяйственной экономии, промышленности, философии, физике и т. д.» [Цит. по: Петряев, 1959, с. 47].
Составленный в 1842 г. Проект на устройство окружного города Нерчинска был утвержден в 1846 г. Николаем I. На плане видно, что новый город застраивался вдоль левого берега реки Нерчи двумя массивами, состоящими из прямоугольных кварталов, обрамленных прямыми улицами. На плане обозначены обывательские дома и «места, назначенные к распространению города», а также казенные и общественные строения: каменная Соборная церковь, присутственные места, духовное и гражданское училища, городовая ратуша, почтовая контора, архиерейский дом, каменный пороховой погреб, больница, тюремный замок, провиантский и соляной магазины, винный подвал, питейные дома, солдатские казармы, ремесленный дом, старый и новый гостиные дворы, кладбище; большая часть этих строений по правилам градостроительства вынесена за жилые кварталы [Куриленко, 2003, с. 124].
По архивным документам 1844–1845 гг., кроме частных домов с усадьбами, в городе было 10 кузниц, арсенал, пороховой погреб, винное заведение; 4 магазина: 2 провиантских, соляной и хлебный, в котором, например, в ту зиму хранилось более 8160 пудов ржаной муки, 1225 пудов круглой ярицы [ГАЗК, ф. 53, оп. 2, д. 8, л. 1, 9]. В нижнем этаже нового каменного гостиного двора (гостиный, то есть торговый, от слова «гость» – торговый человек), построенного купцами Андреем Карякиным и Александром Черепановым и открытого торжественно в мае 1840 г., работало всего 20 лавок. Гостиный двор построили холодным, поэтому торговцы в нем сильно страдали зимой, нередко оставаясь целый день на холоде. В первой половине XIX в. гостиный двор был главным центральным сооружением Базарной площади. В наиболее возвышенной части города находился каменный Воскресенский собор, строительство которого велось с 1814 по 1841 гг. В 1845 г. усилиями того же купца Карякина на территории кладбища была возведена каменная церковь во имя Святого Василия Блаженного.
По тем же документам известно, что Нерчинские окружная и городская администрации размещались в каменном двухэтажном здании, крытом тесом; «наверху оного деревянная каланча». На верхнем этаже находились окружной совет и окружной суд, городская Управа; на нижнем – земский суд и окружное казначейство, а также временная тюрьма и солдатская караульня [Там же, л. 5 об., 6]. Рядом с этим административным зданием стояли казенный деревянный дом, где хранились «разных присутственных мест дела», то есть окружной и городской архив, впоследствии практически целиком утраченный, машинная изба и сарай с разными пожарными инструментами, конюшня для пожарных лошадей [Там же].
Поскольку городские строения были сплошь деревянными, за исключением единичных каменных построек, пожарной части всегда уделялось особое внимание. В документах содержится подробное описание пожарных инструментов: заливные машины с медными корпусами, у одной из которых – «для нагревания воды железная печь», ручные «огнегасительные» машины, бочки, малые и большие лестницы «на шалнерах», подъем на сошках, багры, пеньковые канаты, ухваты, железные ломы, топоры, «шонпул», деревянные простые и окованные железом лопаты, войлочные щиты, холщевые паруса, кожаные ведра, деревянный ушат, фонарь с железными душками, окованные «роспуска», одноколки, дровни, лошади со всей упряжью. При пожарной части служили 3 человека из мещан: машинщик и рабочие. В случае пожара инструментами могли пользоваться и все привлекаемые к их тушению жители [Там же, л. 3–3 об., 4].
В 1828 г. нерчинский окружной начальник направил иркутскому начальству докладную записку, в которой сообщал, что Нерчинск испытывает потребность в мастеровых (столярах, слесарях и др.), просил разрешение открыть в городе отделение Верхнеудинского ремесленного дома. Строительство здания с кузней и сараем для ремесленного отделения, которым занимался купеческий сын Афанасий Белокопытов, завершилось в 1831 г. Позже достроили баню с погребом [Куриленко, 2003, с. 128]. В 1830–1833 гг. в ремесленное отделение прибыли мастеровые из ссыльных: столяр, медник, шорник, слесарь, кузнецы, плотники, стекольщик, портной, маляр. Они не могли заработать себе даже на пропитание, поэтому нанимались в частные дома на черную работу [Там же, с. 131]. По документам, ремесленное отделение с мастерской, плотничной, столярной, кухней и помещением для каменщиков в 1844–1845 гг. располагалось в деревянном, весьма ветхом и требующем ремонте доме, во дворе которого, кроме летней кухни, были сарай и баня [ГАЗК, ф. 53, оп. 2, д. 8, л. 6 об., 7, 8]. О бедственном положении ремесленного отделения упоминает В. П. Паршин: «Ремесла почти в забвении. Есть, правда, ремесленное отделение, но искусственная часть в нем не возвышается далее тяжелого молота, топора и струга…» [Паршин, 1844, с. 138–139]. Он же пишет, что «средства приобретения очень малые, оттого низший класс живет в крайней бедности. Немногие из мещан и цеховых знают какое-нибудь мастерство… Иные из мещан перебиваются по уезду мелочной торговлей». Поэтому-то в Нерчинске «мастерство портное, сапожное, слесарное, кузнечное, плотничное и другое составляет занятие поселенцев» [Там же].
Нерчинский тюремный острог местные жители называли тюремным замком: «Деревянный тюремный замок обнесен вокруг стоячим из соснового леса палисадом и состоящии в оном здания крыты тесом». Острог состоял из солдатской караульной, кладовой, трех казарм: для преступников 1-го и 2-го разрядов и больных. Больничная казарма находилась «в одной связи с кузней и баней» [ГАЗК, ф. 53, оп. 2, д. 8, л. 5 об., 6–6 об.]. В январе 1845 г. в Нерчинском тюремном остроге содержалось 30 человек, 20 из них поселенцы [Там же, л. 11–14]. С 1835 по 1844 г. в городе случилось 66 значительных краж, виновные по 52 из которых были найдены, кражи «малых, кои остались без исследования» произошло 67, поймано беглых 204 человека. В 1842 г. из-под стражи бежало двое [Там же, л. 16 об.].
По сведениям Е. Д. Петряева, первое десятилетие XIX в. в Нерчинске было отмечено эпидемиями горячки и оспы с высокой смертностью. В связи с этим в 1809–1810 гг. штаб-лекарь Гриб почти половине населения впервые привил оспу (в следующем году курс оспопрививания был введен в Нерчинском уездном училище). Наряду с Грибом в первой половине XIX в. в городе практиковали и пользовались популярностью лекари Сорочинский, М. С. Кремков, Ф. К. Джунковский [Петряев, 1959, с. 41]. Причем по инициативе штаб-лекарей Кремкова и Джунковского в июне 1827 г. открылась городская больница – первое в Забайкалье лечебное учреждение общего типа, рассчитанное на 20 человек [Петряев, 1959, с. 42; Куриленко, 2003, с. 128]. По документам 1844–1845 гг., нерчинская городовая больница с пятью палатами, каждая на четырех больных, располагалась в деревянном одноэтажном доме. Здесь же находились квартира смотрителя больницы [ГАЗК, ф. 53, оп. 2, д. 8, л. 6 об., 7] и аптека, в которой производилась продажа лекарств без рецептов [Куриленко, 2003, с. 128].
В 1805 г. в Нерчинске в доме бывшего областного начальника Бекельмана открылось 4-классное духовное училище, смотрителем которого назначен протоиерей Петр Лавровский. Первый выпуск состоялся в 1809 г. Нерчинское духовное училище стало первенцем духовного образования в Забайкалье. Гражданское 2-классное уездное училище было открыто в 1811 г. (в 1818 г. переехало в новый город), в нем в течение трех лет обучались мальчики. С 1839 г. в училище начали принимать девочек. В 1856 г. здесь обучалось 69 человек, в 1857 г. – 74. В 1820 г. в городе была основана первая в Забайкалье общественная библиотека [Там же, с. 124–125].
По описанию Василия Паршина, Нерчинск почти со всех сторон окружен невысокими горами, сплошь «разрисованными» пашнями, даже за Нерчой против города, на изрытых падями горах «тоже волнуются пашни, принадлежащие нерчинским агрономам». Так что большая часть нерчинских жителей «занимается посильно хлебопашеством про свой обиход и возделыванием огородов» [Паршин, 1844, с. 134, 138]. По документам, в 1844 г. в Нерчинске имелось 1986 десятин, ярового хлеба сеяли 2386 четвертей, получали после умолота 8104 четверти [ГАЗК, ф. 53, оп. 2, д. 8, л. 15]. Цены на ржаную и яричную муку в разные месяцы колебались от 22 и 3/4 копеек до 40 и 1/2 копейки, рост цен происходил ближе к посевной [Там же, л. 17–17 об.]. «Отличительные черты Нерчинска – простота и добродушие. Небольшой круг общества связан тесно узами родства и долголетней дружбы. Это придает ему единство и свой характер, отчуждает мелкие интриги (так обыкновенные в маленьких городах), и сохраняет ту милую тишину, с которой течет здесь время, днями долгими и ровными, как степь, однообразными. Его можно сравнить с тою блаженною дремотою, которая, не обременяя воображения мечтами и видениями, сладостно томит душу, готовя ее к полному и крепкому наслаждению сном» [Паршин, 1844, с. 137].
Итак, архивные документы, воспоминания о Нерчинске очевидцев, данные современных исследователей позволяют читателям составить некоторое представление о бывшей столице Восточного Забайкалья, Заяблонья, как говорили во времена Паршина, Зензинова и их современников И. И. Голубцова, А.А. Мордвинова, И.А. Юренского, Н.И. Бобылева и др.
Библиографический список
Гагемейстер Ю. А. Статистическое обозрение Сибири. – СПб., 1854. – Ч. 2; Константинов А. В., Константинова Н. Н. История Забайкалья (с древнейших времен до 1917 г.). – Чита: Изд-во ЗабГГПУ, 2002. – 248 с.; Куриленко И. В. Нерчинск – историко-культурный центр Забайкалья 1-й половины XIX в. // Нерчинское Забайкалье. Архивный вестник. – Чита, 2003. – № 6. – С. 122–132; Паршин В. П. Поездка в Забайкальский край. – М.: Тип. Н. Степанова, 1844. – Ч. 1. – 144 с.; Петряев Е. Д. Нерчинск: Очерки культуры прошлого. – Чита: Чит. кн. изд-во, 1959. – 124 с.
Нерчинск / гл. ред. В. А. Дутов; отв. ред. Н. Н. Константинова, А. Ю. Литвинцев; Чита: ЗабГУ, 2013. – С. 52–61. – (Альбомная серия «Энциклопедии Забайкалья»)
Верстка сайта Vesna