Нерчинский договор как тема научного исследования достаточно хорошо изучен исторической наукой. А личность Федора Алексеевича Головина, который урегулировал военный конфликт на востоке, заключив первый русско-китайский договор, в последнее время находится в зоне внимания не только специалистов-историков, но и современной российской государственной и военной элиты, а также широкой общественности.
На рубеже XVII и XVIII вв. Ф. А. Головин последовательно возглавлял важнейшие государственные учреждения в России – Оружейный, Серебряный, Ямской, Военно-морской и Посольский приказы, то есть являлся военным, военно-морским министром, министром связи, министром финансов и министром иностранных дел. Он был первым редактором первой российской газеты «Ведомости обо всех делах, достойных звания и памяти». Наконец, он первым из царских сановников был награжден орденом Св. Андрея Первозванного [Советская историческая энциклопедия, 1963, с. 501; Большая советская энциклопедия, 1972, с. 23; Дуров, 1993, с. 10; Энциклопедический словарь…, 1993, с. 192–193].
Забайкалью этот государственный деятель обязан тем, что в конце 1686 г. царевной Софьей был назначен полномочным послом в Даурию для урегулирования спорных вопросов с маньчжурским Китаем, и с этих пор началась его дипломатическая карьера. Близ Нерчинска он вместе с нерчинским воеводой Иваном Евстафьевичем Власовым и дьяком Семеном Корницким подписал первый в истории русско-китайский договор, установивший русско-китайскую границу. И хотя в своей дипломатической деятельности во время пребывания в Забайкалье Головин допустил ошибки, действуя, как считают историки этого вопроса, нерешительно, установленная им государственная граница по реке Аргуни в основном существует и поныне является самой древней из всех границ Российского государства – ей более 320 лет.
Напомним, что в середине XVII в. русские землепроходцы, продвигаясь на восток, освоили Даурию, включая большую часть Приамурья. В 1658 г. образовано Нерчинское воеводство, в 1682 г. – Албазинское. Тогда же этими территориями заинтересовались представители Цинской маньчжурской династии, захватившие к этому времени Китай. В 1670-е гг. маньчжуры проникали на русскую территорию Забайкалья, убивали как русских служилых людей, так и их ясачных, угоняли скот и лошадей. Начиная с 1683 г. они стали совершать набеги на Албазинский острог (в 1684 г. им удалось разгромить его, а после восстановления русскими сжечь в 1685 г.). Страдали не только Нерчинск и Албазин. Нападениям и со стороны маньчжуров, и со стороны монгольских ханов подвергались Селенгинский, Удинский остроги, русские слободы. Причем во всех случаях численное превосходство было у нападавших. Угроза потерять приобретенные Россией земли была нешуточной [Артемьев, 1999, с. 37, 50, 52, 66, 67].
Осенью 1687 г. «для договоров и успокоения ссор» в Забайкалье прибыл полномочный посол, окольничий и воевода Ф. А. Головин во главе более чем полуторатысячного отряда московских и сибирских служилых людей. Согласно «Инструкции» Посольского приказа Головин должен был решительно отклонить притязания маньчжуров на земли вокруг Нерчинска, Албазина и других даурских острогов, заключить договор об установлении мира в Приамурье, разграничить владения обоих государств и возобновить торговые отношения. Границей владений Русского государства и Цинской империи предлагалось установить реку Амур как естественный водный рубеж. Однако русские правители понимали, что цинское правительство, имея численное превосходство, может не согласиться на эти предложения. Поэтому «Инструкция» предусматривала допущение ряда уступок в пользу Цинов: если они не согласятся на установление границы по всему Амуру, предложить границу по Амуру до рек Буреи и Зеи; если же и этот вариант будет отклонен, то границу предлагалась провести в районе Албазина, а в нижнем течении Амура, по Бурее и Зее, оставить совместные промыслы. В случае отказа на последнее предложение Головин должен был развернуть военные действия [Русско-китайские отношения..., 1972, с. 10].
Что же представляла собой в то время военная сила русских в Сибири, в том числе Даурии? Во всей Сибири насчитывалось 4–5 тыс. служилых. В Забайкалье вместе с прибывшим с Головиным войском было 2 тыс. служилых людей, 21 пушка, 485 пищалей, 143 пуда свинца [Яковлева, 1958, с. 119]. Причем эти цифры соответствовали началу 1680-х гг., а с тех пор много русских погибло при осаде Албазина, в других столкновениях с маньчжурами. Ф. А. Головин прекрасно понимал, что мирное урегулирование может быть достигнуто только ценой уступок Цинам. Причем в новой правительственной «Инструкции», которая в основном повторяла прежнюю, уже говорилось о сдаче Албазина («чтоб в Албазине осторогу и поселению и в том месте ратным людем с обоих сторон… ныне и впредь не быть и нынешнее строение снесть и ратных людей вывесть») при условии ведения в этих местах совместных промыслов [Русско-китайские отношения..., 1972, с. 12].
Пока маньчжурские войска зимой 1687 г. осаждали Албазин, Головин не торопился к Нерчинску и Албазину. В сентябре 1687 г. он находился в Удинске и решил здесь зимовать со своим полком вместо того, чтобы отправиться к Нерчинску и Албазину и укрепить их. И это решение, по мнению многих исследователей, сильно повредило в дальнейшем успеху переговоров с Цинами. Головин так оправдывал свои планы: во-первых, в даурские остроги трудна доставка запасов продовольствия, во-вторых, из Удинска ближе проезд через Селенгинск (Головин надеялся, что маньчжурские послы захотят вести переговоры в Селенгинске). Такая позиция Головина, по мнению исследователей, была неверной, так как Головин упустил время и не смог прибыть к Нерчинску ранее маньчжурского посольства.
Находясь в Удинске, зимой и весной 1688 г. он провел переговоры с монгольскими феодалами, а затем отразил их нападение на другой забайкальский острог – Селенгинск. В начале 1689 г. после успешного похода против табунгутских тайшей в верховья Селенги Головин подписал с ними договор о принятии их под «высокую руку» царского величества [Там же, с. 14–17]. В течение почти двух лет «сидения» в Удинске Головин постарался обезопасить забайкальские остроги от набегов монгольских ханов и предотвратить использование их маньчжурами в качестве средства давления при переговорах. Но, как считают авторы монументального труда «Русско-китайские отношения в XVII веке», – русский посол заплатил за это слишком дорогой ценой, оставив без надежной защиты русские владения в Приамурье [Там же, с. 17].
Пока Головин находился в Удинске и воевал с монголами и табунгутами, его посланники периодически отправлялись в Пекин, чтобы договориться о времени и месте переговоров. Маньчжурские власти тянули с ответом, а их войска подтягивались к Нерчинску и Албазину. Опасаясь, как бы «мунгалы, согласясь с китайцы, и пришед со многими ратьми, не учинили совершенного разорения байкаловским и даурским острогам», следуя полученным из Москвы инструкциям, в январе 1689 г. посол направляет в Пекин Ивана Логинова, которому китайцы назвали Нерчинск местом переговоров.
Посольство Головина выступило из Удинска к Нерчинску в начале июня 1689 г., в середине июня было в Еравнинском остроге. В это время маньчжурские гонцы доставили сообщение в Нерчинск о том, что под видом посольского эскорта цинская армия собирается идти к Нерчинску, минуя Албазин. Действительно, цинское войско, в котором насчитывалось около 5 тыс. воинов, с пушками на 120 судах продвинулось по Амуру и 17 июля подошло к Нерчинску. В это время в нем было служилых и промышленных людей вместе с пашенными крестьянами всего 600 человек [Там же, с. 20]. Было ясно, что маньчжуры пренебрегли международным правом, нарушив имевшуюся ранее договоренность об ограниченном количестве посольского эскорта. А это означало, что маньчжурская армия самовольно вторглась в русские пределы. Этот факт, разумеется, оказал психологическое давление на русское посольство и, в частности, на Головина, который смог прибыть в Нерчинск только 9 августа. К тому же русское правительство торопило Головина с завершением переговоров даже ценой оговоренных ранее уступок.
Переговоры, проходившие в течение 12–29 августа, продолжались в условиях, неблагоприятных для русской стороны. Русские постоянно выслушивали обвинения в незаконном владении забайкальскими территориями. На это Головин заявлял: «Те места, на которых царского величества подданные построили Нерчинск и Албазинской остроги и иные острошки, никогда во владении ханова высочества не бывали, а жили на той земле ясачные люди и платили ясак в сторону царского величества», а если и раньше платили ханам, то «делали это по неволе; сейчас же платят Белому царю добровольно» [Там же, с. 21]. Головин отмел маньчжурские притязания на Забайкалье, но его предложение русской стороне владеть правым берегом Амура, а маньчжурской – левым было отвергнуто маньчжурскими представителями. Они стояли на своем: все Приамурье должно принадлежать Цинской империи.
По Нерчинскому договору Россия потеряла территории по Амуру (по правой и по левой сторонам). Так, Албазинский острог был до основания разобран, территория в Забайкалье была ограничена рекой Аргунь, причем Россия теряла населенные ранее земли по ее правобережью, в том числе Аргунский острог, который предполагалось перенести на левый берег. Что касается разграничения севернее Шилки, этот вопрос не был ясен, поскольку названные в договоре реки – Черная и другие, по которым должна была пройти граница, а также Каменные горы на карте не были точно обозначены. Головин не смог отстоять территории, но добился установления торговых отношений, решил вопросы по поводу перебежчиков.
Несмотря на территориальные потери на востоке, русскому правительству Нерчинский договор был выгоден: в частности, снята военная опасность со стороны маньчжуров на востоке. Не случайно члены посольства Головина были пожалованы согласно субординации высокими в то время наградами – золотыми. Так, Головин получил восемь золотых, Власов – шесть, Корницкий – один золотой; члены посольства и служилые албазинцы – по золоченой копейке. А для Ф. А. Головина деятельность в Даурии стала началом головокружительной карьеры.
Библиографический список
Артемьев А. Р. Города и остроги Забайкалья и Приамурья во 2-й половине XVII–XVIII вв.: Ист.-археол. исследования. – Владивосток, 1999. – 336 с.; Дуров В. А. Ордена России. – М., 1993. – 160 с.; Русско-китайские отношения в XVII в.: материалы и документы / сост. и обраб. текстов Н. Ф. Демидовой и В.С. Мясникова; АН СССР, Институт Д. Вост., Институт востоковедения, Гл. арх. упр. при СМ СССР, Центр. Гос. архив древних актов. – М.: Наука, 1972. – Т. 2: 1686–1691. – 836 с.; Советская историческая энциклопедия / гл. ред. Е. М. Жуков. – М.: Сов. энцикл., 1963. – Т. 4. – 1072 стлб.; Энциклопедический словарь. Брокгауз и Ефрон. Биографии. – М., 1993. – Т. 4. – 864 с.; Яковлева П. Т. Первый русско-китайский договор 1689 г. – М., 1958. – 235 с.
Нерчинск / гл. ред. В. А. Дутов; отв. ред. Н. Н. Константинова, А. Ю. Литвинцев; Чита: ЗабГУ, 2013. – С. 27–30. – (Альбомная серия «Энциклопедии Забайкалья»)
Верстка сайта Vesna