К 1740-м гг. лесов вокруг Нерчинского Завода не осталось, поскольку древесина шла на строительство и отопление домов, укрепление горных выработок и приготовление угля, необходимого для «плавильного действия». Уничтожение лесов грозило остановкой завода или сокращением количества выплавляемого металла (завод и так бездействовал с 1730 по 1737 гг.). Горное начальство видело один выход из намечавшегося кризиса: строительство новых, по возможности вододействующих, заводов.
Взоры даурских рудознатцев обратились к относительно небольшой (222 км), но никогда не пересыхающей полностью речке Урову, притоку Аргуни. В уровской долине рос прекрасный лиственничный лес, зеленели сочные луга. Построить там завод и даже целый город предлагал еще в 1690 г. рудознатец Я. Галкин. Того же мнения придерживался его коллега сын боярский В. А. Казанцев [Курлаев, Манькова, 2005, с. 283].
В 1749 г. Канцелярия Главного правления Сибирских и Казанских заводов командировала на Уров берггешворена Петра Яковлева, поручив ему выбрать и изучить площадку для будущего завода и селения. После поездки он рапортовал: «На Урове реке удобное плотинное место с плотинщиками Петровым и Ларионовым осмотрено, и на чертеже положено, где надлежит плотину зделать, как то место требует, в длину по фундаменту ста двадцати в ширину шестнатцати, в вышину от поверхности течением речного четырех сажен, и камень плитняк, и известковой от плотинного места не в дальности отыскан, и глина добрая в плотину и на кирпич есть же» [ГАЗК, ф. 31, оп. 1, д. 12, л. 178 об.].
Из рапорта следует, что первоочередной задачей при строительстве вододействующего завода считалось возведение плотины. Для инженеров XVIII в. сама идея использования плотин в сереброплавильном деле была не нова и, вероятно, мало кого впечатляла. Но масштабы будущего строительства, описанные Петром Яковлевым, не могли не впечатлять. Ведь до этого все попытки построить в Даурии даже маленькие плотины заканчивались неудачей. В дождливые сезоны реки разрушали их, а в засушливые периоды водоемы пересыхали, сводя усилия плотинщиков на нет. Плотину же четырехсаженной высоты (8,52 м) и длиной 180 сажен (383,4 м) никогда за Байкалом не видели.
В 1750 г. Нерчинское горное начальство направило на Уров «для плотинного и протчаго строения» подмастерья Михаила Петрова и назначило ему оклад – 24 р. в год. Позднее сюда прибыли домовой мастер Агафон Децехин, молотовой мастер Григорий Ямов и другие специалисты. Под их началом трудились сотни приписных крестьян. Мужики-хлебопашцы, вынужденные покинуть родные поля, рубили дрова, строили дорогу, подвозили провизию, строительные материалы. Вместе с ними постоянно работали 100 каторжан. Однако ни те, ни другие не стремились совершать трудовые подвиги, проявлять усердие. Заводское руководство вместо того, чтобы обустроить быт строителей, поощрять их, регулярно жаловалось на отсутствие должного количества рабочих. В результате к 1756 г. не было выполнено и половины работ, предусмотренных «уровским проектом». На левой стороне Урова стояли «управительской дом о два портамента», дом для офицеров с баней, амбар с погребом, конюшня. Во дворе дома вырыли два колодца. Неподалеку находились три недостроенные офицерские квартиры, казенная конюшня, четыре амбара, казармы, кузница с двумя горнами и «плотинной сарай». Гидротехнические сооружения – плотина, каналы, рвы – были практически готовы к вводу в эксплуатацию. Предстояло еще построить восемь плавильных и четыре сереброразделительных печи, домну, пильную и хлебную мельницы, колотушечный горн. В каждой плавильной печи планировалось переплавлять до 60 тыс. пудов руды в год! Причем в Нерчинском, главном заводе, имелось всего шесть таких печей.
В то же время рядом со строившимся Уровским заводом начинали осваивать серебросодержащие месторождения. Хотя в документах середины XVIII в. о них не удалось найти каких-либо упоминаний, в путевом журнале шихтмейстера Якова Бродовикова, датированном 1818 г., содержится подробное описание так называемых Уровских приисков. В частности, в документе указано, что прииска было два, находились они на правом берегу Урова в семи и девяти верстах от плотины. «Они открыты были в 1756 г. Известны под именем уровских, хотя впрочем отделены от речки Урову самым хребтом и находятся в пяти верстах близ новой добычи извести, содержания серебра значительного», – писал Яков Бродовиков [Там же, ф. 210, оп. 1, д. 3, л. 6 об.]. Тем не менее к 1818 г. они были заброшены. Яков Бродовиков недоумевал: «Почему, спросят усердные и ревностные блюстители государственных выгод; сии прииски, обладающие всеми потребностями, оставляемы были столь долгое время без всякого, можно сказать, внимания? На сие дать удовлетворительное объяснение, видя в настоящем положении дело затруднительное» [Там же, л. 9 об.].
Впрочем, закрытие приисков легко объяснимо. В 1756 г. чиновники Нерчинского горного начальства подсчитали, что Уровский завод можно открыть через два года, если на его строительство бросить 2200 пеших и 2605 конных рабочих. Для реализации этого плана понадобилось бы остановить Нерчинский завод и переселить на Уров всех числившихся при нем крестьян – всего 2140 душ. Естественно, правительство и заводская администрация не решались предпринять столь рискованный шаг. Учитывая это, чиновники поставили под сомнение целесообразность разработки приисков.
Однако в том же 1756 г. в Канцелярии Главного правления Сибирских и Казанских заводов вышел указ, в котором отмечалась необходимость усиления охраны рудников и заводов. Пятым пунктом указа предписывалось: «При Уровском заводе для прикрытия работников того завода строения в пристойном месте сделать батарею и рогатки и оными обнесть где способность усмотрится. Впредь же при том Уровском заводе какой крепости быть рассмотря и учиняя план представить во оную канцелярию» [Там же, ф. 31, оп. 1, д. 23, л. 23]. Проект Уровской крепости разработали асессоры Памфил Алексеев и Иоганн Баннер. Через год учрежденная Сенатом «О Нерчинских и прочих серебряных заводах экспедиция», принимая во внимание малонаселенность Даурии и дефицит свободных рабочих рук, постановила: «Уровского завода строение ныне впредь до указу оставить» [Там же, д. 15, л. 45 об.].
О судьбе недостроенного промышленного гиганта вспомнила после прихода к власти Екатерина II. В 1764 г. в инструкции командиру Нерчинских заводов В. И. Суворову государыня наказала: «Хотя Нерчинскому горному начальству о построении там вододействуемых заводов даны были до сего многия указы, однако ж поныне ни одного не построено, объявляя невозможность якобы речки по тамошнему климату как малые, так и большие зимним временем промерзают, а в летнее время малые реки все от засух весьма маловодны, но однако ж под строение такого завода было место назначено на реке Урове. Того ради оное место осмотреть или другое способнейшее место и на ином каком истоке изобрести и старатся построить вододействуемой завод» [РГАДА, ф. 271, оп. 1, д. 41, л. 205].
В 1768 г. заброшенный Уровский завод осмотрел генерал-майор Ивашев и решил, что место для плотины при нем выбрано неудачно. Строения, стоявшие на Урове, он распорядился «впредь употребить по способности в заводские надобности» [ГАЗК, ф. 31, оп. 1, д. 90, л. 55]. В итоге некоторые дома перенесли из Уровского в Нерчинский Завод. На Урове же остались только ветхие, недостроенные дома да плотина. В конце XVIII в. горная администрация решила построить здесь огромную смолокуренную печь. Но и этот проект не удалось воплотить в жизнь. Среди причин неудачи называли отдаленность места, отсутствие квалифицированных специалистов. В дальнейшем же вопрос о возобновлении строительства завода и каких-либо промышленных объектов на Урове даурские рудознатцы долго не затрагивали.
Фрагменты деревянных конструкций, оставшихся от Уровской плотины, были выявлены в 1999 г. комплексной экспедицией Читинского областного краеведческого музея, а в 2006 г. территорию завода обследовали краеведы Р. Г. Федотов и А.В. Мясников. Ими зафиксированы следы фундаментов, насыпь, каменная кладка, бывшая частью плотины, остатки старых дорог. Этот уникальный памятник истории горного дела нуждается в защите от разрушения.
Верстка сайта Vesna